Если Йоонст все же бывает дома целый день, (а такое вообще случается довольно редко) то сам себе поражается, как умудряется жить в этой «кроличьей норе». Квартира у него однокомнатная, даже не приткнешься никуда, только и годная на то, чтобы приползти посреди ночи и рухнуть поперек кровати. Ну а что днем-то делать? В единственной комнате (незабвенной спальне) как будто бы пусто, но при этом какие-то мелочи, мусор, создающие вид, что да, здесь кто-то живет. Кровать, вообще-то, большевата для одного человека,  практически никогда не бывает застелена и одеяло – лазурно-голубое полотно с островками облаков – лежит на полу, скомканное. На подоконнике свалена стопка пожелтевших на солнце газет – ван дел Вондел почему-то их никогда не выкидывает, а складирует, захламляя единственное свободное помещение; еще в углу стоит шкаф из дерева, из которого выпирает кое-как свернутая и наваленная одежда. Сам шкаф грубо сколочен и небрежно выкрашен в сине-голубой цвет широкими, мощными мазками масляной краски – видимо, сам голландец расстарался. На дверцу прицеплены какие-то огрызки бумажек, записки, фотографии, в общем, всякая макулатура, которая нафиг никому не нужна, да выкинуть жалко. Все же – память.
Йоонст задумчиво потер шрам на лбу, склонившись над клеткой своего кролика, стоящей в углу комнаты, на табуретке.
- Эй, Кризис, ты не помер там еще? – никто не знает, почему ван дел Вонделу взбрело в голову назвать своего питомца именно так, но спящий кролик вяло зевнул, потоптался и устроился на этот раз своим пушистым хвостом к хозяину. – Ах так, значит? Ну-ну…
Твердо решив не кормить больше этого поганца (ну, по крайней мере, до вечера – точно), голландец направился на кухню. В небольшом помещении теснился небольшой диванчик, стол, два стула, холодильник (с телевизором на нем) и прочие раковины-плиты. Все было первозданно чистое: представить Йоонста в фартуке, готовящего у плиты, это нужно было очень постараться.
Развалившись на своем любимом диване, молодой человек щелкнул пультом, включая телевизор и откидывая голову. На первом же канале – новости. Ну чудесно, как же. В утренней газете уже все прочел, спасибо. Переключив канал и обнаружив футбол, ван дел Вондел решил его оставить и порядком призадумался. Обычная заметка в газете, каких там миллион – убийство. Пробежаться, казалось бы, глазами, да забыть – да нет, зацепило что-то. Голландец тогда обратил внимание на имя погибшего. «Вот однако», - оценил ситуацию он, хмуря светлые брови. Кто-то убил одного из них. Ну и кому, спрашивается, мог насолить милый литовец Торис, чтобы его ухлопали? Очень сомнительно, что это из-за того, что он целенаправленно кому-то делал гадости, скорее – просто случайно перебежал дорожку. А может – как в одном стихотворении: «Помнишь, осенью в Литве, ты зарыл его в листве, а затем с охальным делом приходил к его вдове?». И тут, наверное, та же тема.
Йоонст потер переносицу, глянул на телевизор (два-ноль, и когда только успели?!) и перевел взгляд на часы. Сегодня обещал забежать Хендрик. Впрочем, его «сегодня» весьма успешно варьировалось от десяти утра и до самого позднего вечера, читай – до 23.59. Дальше уже следовал звонок, хриплое «я сегодня не приеду», и отсчет начинался сначала. Датчанин, например, мог завалиться через пару минут и радостно заявить: «Ну вот, а сегодня я приехал.» Необъяснимая скандинавская душа, что с него возьмешь.
Ван дел Вондел нахмурил брови еще больше и, кажется, даже потряс головой, пытаясь уложить в своем сознании какой-то факт. Решив забить на футбол, молодой человек переключился на новости.
- Вот ядреная же трава… - пробурчал он себе под нос негромко. Взрывы, погодные аномалии. Что дальше?

Отредактировано Yuonst van del Vondel (Сб, 9 Апр 2011 21:07:33)